Пост-Москва (СИ) - Страница 11

Когда-то он прочитал одну книгу, где была описана история, как бог поспорил с сатаной, что некий человек, верно ему служащий, выдержит все страдания и не отречётся от своего бога. Иван не очень-то понимал, что означает отречься. Наверно, сказать что-то плохое в адрес своего патрона. Или, напротив, сказать что-то хорошее в адрес врага своего босса. Тем не менее, из этой книги следовало, что страдание есть доказательство верности. Ивану всегда казалось, что это очень противоречивая мысль. Но, в конце концов, он не богослов и легко может заблуждаться.

Уже поздно вечером он пришёл домой, в свою маленькую квартирку без ванны и душа, но зато с настоящим старинным унитазом, работающим на воде. Квартира состояла из маленькой комнатки и крошечной кухоньки — огромное богатство для Москва-Сити. Здесь Иван годами испытывал мало кому знакомое чувство полного одиночества. По сути, это тоже огромное богатство.

Ощущение чего-то простого, ясного и честного продолжало тлеть маленьким угольком.

8

Иван возился со своим зверинцем псевдоморфов. Муравьи получались лучше всего. Мухи были на втором месте. Было дело, он подолгу отрабатывал полёт этих штучек, пока не добился от них высшего пилотажа на уровне собачьих боёв асов второй мировой войны. Псевдо-организмы были понятны и доступны. В отличие от женщин.

Его сегодняшняя клиентка — Даша — удивила и почти шокировала его. Она была умна, образована, у ней был вкус — и она обратила на него внимание. Она его увидела, что было редкостью в наше время. Люди перестали видеть. Люди перестали слышать. Тонкая технология общения, казалось, была утрачена навсегда.

Иван мог поклясться, что между ними что-то произошло. С другой стороны, от слишком долгого одиночества ему элементарно могло снести крышу, как подростку в период гормональной перестройки организма. Всё, буквально всё он мог напридумывать, в ложной надежде эмоциональной и интеллектуальной близости, или душевного экстатического восторга от близости самки в период течки.

Он корпел над своим последним проектом, сидя за рабочим столом в своей квартире-лаборатории. Это был достаточно крупный проект — кот-псевдоморф. Если собаки копировались и программировались достаточно легко, то коты были трудной, практически неразрешимой задачей. Коты — парадоксальные существа. С одной стороны их все любят, а с другой — клали они на всех остальных. Поэтому программирование искусственного кота — высший пилотаж в его профессии, и, насколько ему было известно, эта задача так и не была ещё никем удовлетворительно разрешена.

Рабочее название проекта было Ночной Кот. Иван не знал, почему он решил назвать его именно так. Наверно, услышал когда-то и это имя, ник или прозвище отложились в синаптических структурах его мозга. Ночной Кот, кто ты?

Специально для своего кота он заказал особые сенсоры для глаз и сейчас аккуратно и неторопливо монтировал их на место. Эти сенсоры охватывали все известные спектры, включая рентген. Иван восхищался их совершенством, предпочитая не думать, в какую сумму они ему обошлись.

Он закончил монтаж далеко за полночь. Город за окном не спал. Город вообще никогда не спал. Город развлекался, сверкал рекламными голограммами, гремел петардами. А в его жилище-лаборатории, в его маленьком алтаре кибер-бионики, было тихо и уютно. Кот сидел перед ним, готовый к полевым испытаниям.

Иван ещё раз прошёлся по всем системам, проверил зашифрованный канал связи, проверил навигацию и протестировал программу на ошибки. Всё работало. Он немного помедлил, наслаждаясь последними штрихами процедуры проверки перед запуском, а потом включил своего Ночного Кота. На мониторе появилась картинка — взгляд на мир через новейшие никоновские супер-сенсоры.

Иван посмотрел на экран. И оказался посреди радиоактивной пустыни.

9

Геринг проснулся внезапно, будто от толчка. Марины уже не было. Он посмотрел на часы старинной японской сборки — было около девяти часов утра. Довольно рано для него, обычно он вставал часов в 11–12. Однако сегодня у него было дело, и ему надо было уже поторапливаться.

Он увидел на столике возле дивана бутылку с остатками виски, машинально взял её в руку и сделал большой глоток. Божественный напиток заструился по его крови. В голове зашумело и золотые мысли смешались с нежными чувствами.

«Дело», — подумал он. — «Дело прежде всего. Эти дела»… И внезапно понял, что понятия не имеет ни о каком деле. Что за дело? В чём, в чём оно состоит? Он не знал. Это было странно.

«А всё алкоголь», — сокрушился он. — «Надо уже завязывать с выпивкой».

Выпивка, бляди, жажда власти. Что за власть? Власть блядей и выпивки. «Ещё эта сучка Марина!» Он сделал ещё один глоток и по дрожанию своих пальцев осознал, что понятие не имеет ни о какой Марине. Он чувствовал лёгкий аромат её духов и запах её …изды, но не знал, ни кто она, ни куда она делась, ни где её искать.

Он прошёл в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Включил воду и стал чистить зубы. Вдруг он почувствовал на языке что-то лишнее. Он вытащил этот посторонний предмет и сполоснул его.

Оказалось, в его руке был зуб. Он поднял глаза и взглянул в зеркало. И увидел там ссохшегося старика. И тогда он завопил, но тот старик смог выдать из себя только хриплый писк.

10

Телефон старинной конструкции зазвонил, когда Папа собирался уже идти спать. Он прошаркал к нему и снял трубку. Паровозики, которые он забыл выключить, сновали у него под ногами и мешали сосредоточиться на предстоящем разговоре.